Они остановились на расстоянии вытянутой руки друг от друга, не решаясь друг к другу притронуться.

— Ты жив, жив, — снова и снова повторяла Кэтрин, с исказившимся лицом, словно готовая расплакаться от злости. Затем они с Рольфом обнялись.

Через некоторое время он заметил, что двое островитян стоят рядом. Радость от того, что они нашли Кэтрин, все еще была написана на их лицах, но теперь они смотрели на Рольфа даже еще более пристально, чем раньше. Он, должно быть, обменялся с ними какими-то словами, но позже он не мог вспомнить, какими именно.

— Тень Арднеха исчезла, — сказал кто-то в колонне, проходя вблизи от них и оглядываясь.

Другой добавил:

— И демон опускается на него, чтобы убить.

Орк и Арднех, которые сегодня оба вновь обитали в своей родной стихии интенсивных и скрытых воздействий, беседовали друг с другом совершенно свободно и непринужденно, так близко они сошлись на всех уровнях энергии, так походили они друг на друга во всех доступных им измерениях. Пока каждый из них стремился оборвать жизнь другого, ни одно другое существо не могло слышать, что происходит между ними, зато они отлично понимали друг друга.

Орк сказал (хотя и не человеческими словами):

— Теперь наконец доказано, что я стал сильнее тебя. Моя армия рабов подрывает твои корни, твои силы иссякают, пока я снижаюсь, чтобы прервать твою жизнь. Еще через мгновение моя воля должна возобладать над твоей, а я хочу, чтобы ты превратился в ничто, словно тебя никогда и не было.

И Арднех (такой же не человеческой речью) ответил:

— Да будет так. Я хочу окончить свою жизнь, ибо сегодня мое назначение будет выполнено.

Орк не был обескуражен.

— Умри же.

— Я умираю, и в момент моей смерти наступит Изменение, которое я сдерживал. Это по моей воле ядерная энергия снова оживает; что же касается тебя, порождения адской бомбы, стань тем, чем ты был, когда мое первое изменение коснулось тебя.

Только тогда Орк понял, кем был Арднех и что означала бы его смерть. В то же мгновение Орк обернул всю свою магию, все зловещие заклинания по всему миру, которые исходили от него, в их противоположность; только таким образом мог он изменить участь, которую уготовил ему Арднех. Как человек, которого подтащили к краю пропасти, выбрасывает все свои сокровища и оружие и цепляется за каждую травинку, чтобы спасти свою жизнь, так и демон-император теперь бросил все колдовские нити Востока, предоставив им запутываться, обрываться, выдергиваться как угодно. Теперь он обратил все виды своей энергии на то, чтобы удержать Арднеха на краю гибели, поняв в конце концов что они оба летят к ней, сплетясь вместе.

Теперь Арднех уже вовсю катился к гибели, приближаясь к финалу своей истощившейся жизни. Инерция борьбы, направленная в эту сторону, была слишком огромна, чтобы Орк мог погасить ее теперь. Орк почувствовал, что его собственные усилия повернуть все вспять оказываются безрезультатными, и испытал такой ужас, о каком и не подозревал.

В двадцати километрах от того места, где борьба между Орком и Арднехом близилась к своему завершению, Чармиана подняла голову, удивленная неожиданным исчезновением купола тьмы. Чап, шедший рядом с ней, тоже повернул голову, чтобы посмотреть туда.

С момента бегства из лагеря Оминора Чап разыскивал Дункана, но ему пришлось столкнуться с большими трудностями, чтобы не попасться силам Востока. Чармиана осталась с ним, не зная, отважится ли она на попытку бежать и даже хочет ли она этого. Сможет ли даже сам Оминор дать ей хоть чуть большую безопасность? Нет, похоже, император Востока относился к тем, кто невосприимчив ни к каким женским чарам.

В далеком небе, над тем местом, где пропал купол темноты, переливающееся пурпурное облако, которое было Орком, теперь собиралось, сгущалось, снижалось, принимало форму, которая напоминала птицу или рептилию, величественно пикирующую на жертву.

Чап резко обернулся назад, чтобы что-то сказать Чармиане, и замер, когда его взгляд снова упал на нее.

В действительности она не ощутила ничего, никакой боли, никакой перемены. Это выражение лица Чапа напугало ее, пробуждая худший из ночных кошмаров, делая его реальностью при свете дня.

— На что ты уставился? — взвизгнула она, обращаясь к нему. — Что, что? — Она услышала, что ее голос скрипит самым странным образом.

Чап ничего не смог сказать в ответ. Но не смог и оторваться от того, на что смотрел.

Она снова скрипуче закричала на него и поднесла руку к горлу. Увидев ее, собственную руку, Чармиана вновь вскрикнула голосом столетней старухи. Теперь скручивающая вековая боль в спине была невыносимой. Чармиана закричала — и кричала, кричала, кричала… Лишь смутно она сознавала, что Чап рядом с ней и протягивает к ней руки.

К императору Джону Оминору, гарцующему на своем боевом коне вблизи того места, где проходила граница тьмы и где теперь яркий дневной свет упал на сосредоточенную здесь армию, воинов, роющих землю, и ту сотую часть Арднеха, которые они уже подрыли, подлетел один из меньших демонов, служивший ему телохранителем и личным охранником. Он пролопотал быстрое предупреждение: — Спасайся! Это какая-то хитрость, какая-то ловушка! Теперь Орк сражается только ради спасения собственной жизни!

Сперва Оминор подумал, что в этом сообщении кроется подвох. Но он не видел, как бегство могло причинить ему вред. После небольшого промедления он выговорил слово, которое было неизвестно даже Вуду и которое не произносилось уже тысячелетие. С последним звуком, сорвавшимся с его губ, император исчез из седла с громовым хлопком, заставившим вздрогнуть даже боевого коня. В то же мгновение раздался новый грохот — Оминор вновь появился на одном из холмов, километрах в десяти от прежнего своего местонахождения. Он слегка качнулся, столь резко сменив положение с верхового на пешее, затем прочно встал на ноги в густой траве. Оглядывая место временного укрытия, выбранное за момент до бегства, он решил, что поступил правильно. Он был совершенно один и хорошо видел, что происходило вокруг Арднеха, в то время, как сам он находился достаточно далеко от любой опасности, какую можно было представить. Он уставился назад, в сторону своей армии и изрытой равнины, в которую вбуравливалось множество его воинов и к которой опускался пурпурный силуэт Орка, чтобы впитаться в нее, словно вода в почву. Там, казалось, ничего не происходило. Но он должен был подождать здесь немного, чтобы убедиться в этом. Он мог вернуться к своей армии в любой момент, если бы потребовалось.