Возглас, который тот издал при расставании с жизнью, не был громким, его заглушил короткий вскрик удивленной служанки, когда Чап вломился в дверь, которую она отперла, и устремился внутрь. Лофорд следовал за ним по пятам. Рольф подхватил свою обмякшую жертву под мышки и наполовину внес, наполовину втащил умирающего в покои. Кэтрин, все еще ожидавшая у дверей, захлопнула и заперла их, как только все оказались внутри.

Чап с Лофордом, не останавливаясь, прошагали впереди Рольфа через маленькую прихожую к двери в ее противоположном конце; от их мягких тяжелых шагов пол слегка сотрясался, заставляя позвякивать женские побрякушки, развешанные в походном гардеробе. Служанка, которая открыла дверь, парализованная страхом, скулила на полу, куда ее толкнул Чап. Рольф опустил на пол убитого часового, показал девушке окровавленный кинжал и прошептал ей на ухо:

— Только пикни — и мы перережем тебе глотку, — после чего затолкал ее в шкаф к платьям, где она повалилась на дно, почти беззвучно. Он бросил ободряющий взгляд на Кэтрин, все еще подпиравшую спиной запертую дверь, и следом за Лофордом и Чапом вошел в следующую комнату.

Какой-то звук, а может быть, инстинкт предупредил Чармиану. Когда ее муж, а следом за ним незнакомые ей мужчины вошли в дверь ее маленькой спальни, она стояла, словно ожидая их. Она была одета в длинный, мягкий домашний халат из розового льна; босые ноги тонули в мягком, толстом черном ковре, который, должно быть, попал сюда вместе с ней. Невероятный золотистый каскад волос ниспадал значительно ниже талии. Рольф увидел, как ярко-голубые глаза Чармианы, знакомые ему, будто он видел их в последний раз всего час назад, расширились, когда она узнала Чапа.

— Молчание сохранит тебе жизнь, — коротко бросил ей Чап и прошел мимо нее к шкатулке, которая была именно там, где и должна была быть по словам Кэтрин, — стояла на низком грубом сундуке под высоким окном с тяжелыми решетками. Чап нерешительно тронул стенку шкатулки острием меча, ощутил безмолвный удар оберегавших ее сил и быстро отступил. Лофорд протиснулся мимо него и склонился над шкатулкой, бормоча заклинания. Чап отступил туда, откуда мог следить за Чармианой и одновременно поглядывать обратно в прихожую, где, привалившись спиной к двери, все еще ждала Кэтрин. Рольф, стоя в дверном проеме между комнатами, мог видеть и ощущать волны ненависти, струившиеся между ней и Чармианой.

Теперь глаза Чармианы, совсем с другим выражением, встретились со взглядом Рольфа, задержались на юноше и очень быстро и застенчиво скользнули в сторону. Нет, сказали ее глаза, бесполезно пытаться соблазнить его. Она слишком плохо обошлась с ним давным-давно; очень досадно, потому что теперь, оглядываясь назад, Чармиана понимала, Рольф был единственным мужчиной, с которым она могла бы быть счастлива.

Она сказала все это единственным взглядом, и не важно, что все это было невероятным вздором. Ложь была несущественна, когда шла из е е уст .

Лофорд повернулся и протянул массивную руку к Чармиане.

— Ключ, — сказал он почти любезно. Шкатулка, казалось, стала чуть больше, ее форма каким-то образом изменилась после того, как колдун склонился над ней.

— Так вы просто грабители, — сказала Чармиана, пока ее рука ощупывала карманы халата словно в поисках ключа. — Я предупреждала господина констебля, чтобы он обратил больше внимания на таких, как вы. Теперь поневоле ему придется признать, что я была права. — Рольф понял, что она пытается выторговать себе жизнь, сообщая им в присутствии служанки, запертой в гардеробе, что не выдаст их, солдат Запада, если ей сохранят жизнь.

Она могла заставить поверить почти во все что угодно.

— Хотела бы я, чтобы вы были не просто грабители, — продолжала она, обращаясь теперь к Чапу, — взглядом не меньше, чем словами. — Однажды мне снилось, что пришел мужчина увести меня, чтобы с того дня я никогда больше не служила никому, кроме него. И в этом сне…

— Ключ, — прорычал Чап, — или я разобью твое лживое лицо. — Чармиана знала его. Она, казалось, съежилась при этой угрозе, прижавшись спиной к стене.

— Ключ в прикроватной тумбочке, — сказала она просто.

Чап не спускал с нее глаз, пока Лофорд не подошел к ларцу с ключом и не вернулся, держа темный круглый предмет, оправленный в серебряную филигрань. Рольф никогда не видел ничего подобного раньше, но почувствовал уверенность Арднеха, что это то, что нужно. Рольф кивнул, затем добавил:

— Не забудь остальное.

Они обсудили заранее и это. Чтобы их приняли за грабителей, они не должны были оставить ни единого камешка из тех, что могли унести с собой. Лофорд начал выгребать из шкатулки остальные драгоценности и набивать ими карманы. Черный камень между тем он протянул Рольфу, и тот засунул его в маленький пустой кошель, который висел наготове у него на поясе.

Кто-то подергал входную дверь, сперва спокойно, затем принялся дергать и трясти ее так, что петли глухо заскрипели. Неразборчивый мужской голос выкрикнул что-то, то ли зло, то ли встревоженно. Отсутствие часового на лестнице должно было, конечно, пробудить бдительность Восточных.

Глаза Чапа были по-прежнему прикованы к Чармиане. Тихим голосом он спросил:

— Это констебль?

Она слегка вздрогнула, сделав непроизвольное движение, подобное тому, что Рольф видел у нее однажды — когда люди готовились убить друг друга ей на потеху. Она ответила:

— Это его манера; голос похож на его.

Рольф тихо шагнул к Кэтрин и взял ее за руку.

— Дай-ка я стану за дверью, — сказал он шепотом. — Затем открой дверь и впусти его… — Тут он оборвал фразу, поскольку снаружи к голосу констебля присоединился по меньшей мере еще один голос, а где-то на лестнице послышался топот ног.

Потянув Кэтрин за руку, он снова поспешил во внутреннюю комнату. В ней была только одна дверь, а узкое окно было забрано прочной решеткой. Хорошо, что они разработали и дополнительные варианты. Лофорд вытащил меч и принялся выдалбливать отверстие в непрочном потолке; через мгновение Рольф трудился с ним рядом. Ему на лицо посыпалась сухая штукатурка, и рейки перекрытия начали подаваться.